Вместо того чтобы воздвигать и увеличивать вавилонскую башню, полную мелких деталей, конечно, интересных, но не имеющих значения для нашей терапевтической деятельности, клиницисты должны думать о больших ресурсах, больших пространствах, большой быстроте реакций нашего организма. Нужно в корне изменить перспективы физиопатологии. Нашей помощи ждут не 50-60 кг живой массы больного, а 200 га коллоидальной орошаемой поверхности, на которой 140 га орошены вне- и внутриклеточными жидкостями.
Эти поверхности подобны озерам с живой органической водой. Это органы, поверхность которых далека от наших классических представлений - сердце имеет массу около 350 г, почки 75 г, мозг 1400 г, кожа 6 кг при поверхности в 2.6 м . Размеры, цифры верны, перспективы наивны и иллюзорны.
Мириады клеток, мириады мириадов диастаз, биохимических реакций, бесчисленные расщепления, бесчисленные головокружительно быстрые восстановления, бесчисленные взрывы в каждой точке этого ультрадинамического пейзажа питают, вентилируют, очищают бесчисленную армию клеток, которые являются источником голода, жажды, ощущений, мысли, искусства, любви, преступлений, возвышенных самопожертвований, Если мы останемся претенциозными, если мы сохраним свои ультранаучные понятия, если мы не исполнимся изумлением перед этими чудесами организма, мы останемся маленькими беспомощными ремесленниками со своими маленькими штукатурными работами, раздутыми лженауками, запертыми в вавилонской башне, где биохимики, физиологи, специалисты поддерживают "диалог слона с лягушкой".
Перед хроническими болезнями современная медицина, несмотря на так называемые великие достижения последних лет, почти бессильна. Оставаясь скромными садовниками на вверенных нашему искусству двухстах гектарах, стараясь выравнять энергетический баланс, улучшая почву, направляя орошение, проветривание, дренирование почвы, мы добиваемся значительных результатов. Роль фармакологии останется тогда очень, очень скромной и всегда безвредной.
Продолжая вторгающуюся фармакологическую вакханалию, мы придем к окончательному крушению обесчеловеченной и техници-зированной медицины. В клинике нужно обучать студентов глубокой наблюдательности, нужно научить истолковывать взгляд больного, выражение его лица, замечать сухость или эластичность кожи; нужно, чтобы осмотр, перкуссия, аускультация, пальпация снова заняли свое главенствующее место, нужно почти отказаться от магических рентгеновских снимков, нужно снова научиться физиологическому объяснению болезненных признаков, нужно снова продумать значение неправильного ритма, нужно оценивать качество жизненных сил, установить границы поверхностей, плохо орошаемых, плохо проветриваемых, плохо дренируемых; нужно опять научиться считаться с фактором времени, с анамнезом болезни и прежде всего нужно восстановить энергетический баланс. Все остальное сделает организм.
Чтобы стать действенной, медицина должна стать свободной от всякого псевдонаучного самодовольства. Забыть главное, углубиться в детали, разграничивать их с безукоризненной точностью и в то же время пренебрегать существенным - значит проявлять непростительное легкомыслие. Широкий взгляд - основа планирования и успешного осуществления. Специалисты, знакомые с технической точностью деталей, живут и действуют в мире миражей, занимаются мелкими заплатами, забывая о главных проблемах.
Мы ничего не можем изменить в строении клеток, тканей, органов. Но мы можем устранить механические препятствия - камни, стенозы, закупорки и экссудаты. Мы можем избежать образования механических препятствий без ножа, при помощи периодических общих обследований организма и предупредительной (профилактической) терапии. При хронических процессах перерождения, прогрессирующей атрофии тканей и органов с помощью химиотерапии нам никогда не удастся остановить склерозирующие, деформирующие процессы.
Мы можем многое сделать при помощи терапии, восстанавливающей жизнеспособность, повышающей энергетический баланс. Наше бессилие изменить структуру органов и тканей требует от нас пересмотра преподавания описательной анатомии. 90 % существующей описательной анатомии бесполезны для врачей и для хирургов. Совершенно излишне знать наизусть каждую маленькую артерию, каждый маленький нерв.
Когда маленький сосуд перерезан во время вмешательства, нужно наложить лигатуру, естественно, нужно из бегать надрезов конечных артерий, не создавая викарирующего анастомоза. Но многочисленность анатомических терминов сильно перегружает головы будущих врачей. Нужно ограничить знание анатомических терминов до минимума, но нужно значительно углубить основные знания об орошении, окислении, питании и элиминации (метаболитов) тканей и органов.
Гистофизиология, жизнь клеток, жизнь тканей должны преподаваться учителями, которые пренебрегают мертвыми схемами, но страстно увлечены могучим течением реки жизни, уважением к жизненным процессам, восхищением естественными силами организма (Гиппократ). Когда диагностическое и терапевтическое видение освободится от бесплодных статистических знаний, когда вы поймете, что диагност должен заниматься функциональными расстройствами, когда вы сможете оценивать степень гипоксемии, приблизительный объем крови, заключенной в кровяных озерах печени и селезенки, когда вы установите с помощью анализа мочи задержку мочевины, мочевой кислоты, хлористого натрия и кальция, избыток или недостаток выделения жидкости, когда вы приучитесь рассматривать кожу как орган выделения болезнетворных веществ и как периферический мозг, когда вы поймете огромную ценность гидротерапии - вы станете настоящими врачами.
В науке, как и в литературе, даже консерваторы, даже доктринеры принуждены охранять непрерывное горение созидательного огня. Если огонь исканий гаснет под пеплом рутины, нужны поджигатели, которые снова зажгут умирающий огонь.